Я бы мог стоять деревом, роняя листья, чтобы опять одеть их и опять ронять, прячась от мыслей за грубой надёжной корой...
Я бы могла владеть кошачим оскалом, чувствуя запах свежей крови и вкус мяса...
Мне бы хотелось наконец родиться бабочкой из куколки и никогда не умирать... но нужно ждать...
Я везде... Я повсюду... я падающий лист, я язык собаки, я фотон света фонаря, отразившегося в холодной луже, я клочок бумаги, скомканный твоей рукой, я хрусталик глаза Индиры Ганди, улыбающейся своему сыну, я стрелка часов, так лениво, но неумолимо ползущая по кругу, я русый волос, запутавшийся в расчёске, я перстень на руке Мадонны, я одна из капель дождя, так навязчиво стучащего по асфальту, по крышам, по нервам... Я цветной платок, подаренный вернувшимся домой строителем своей пятилетней дочери, я монета, падающая в ладонь матери, специально изувечившей ребёнка, чтобы получать милостыню, я птичий помёт, упавший на чьё-то плечо, я нежный цветок, распустившийся на заре... Я знаю, что Он разлит повсюду... Я знаю, что Я разлит повсюду... Иногда я чувствую это... Но я отделён... я отделена... Мы отделены и не знаем корней...
Я бы хотел оказаться там, где тёплые руки, томные вздохи, любящие глаза...
Я получила великий дар, но страдаю...
Я бы хотел заставить камень говорить, но не могу...
Я бы хотела петь птицей, но у меня нет рта, чтобы хотя бы прокричать...
Я бы хотел осчастливить весь мир, но не могу осчастливить даже одного человека...
Я бы хотела осчастливить мир, но не могу осчастливить даже себя...
Я хочу осчастливить мир... Но разве Он хочет быть счастливым?
Мне бы хотелось жить и только этим приносить кому-то радость...
Мне бы хотелось разогнаться падающей звездой и с грохотом ворваться в твоё окно...
Мне бы хотелось слушать вздохи ветра и понимать его язык...
Мне бы хотелось узнать тепло маминых рук, поцелуй любимого человека и нежность ночи...
Мне бы хотелось вернуться к корням, ведь там наше место...
Мне бы хотелось вспомнить тепло детских снов, что с родни ясному свету звёд и милому глазам свету костра в темноте или маленькому пламени свечи в потёмках комнаты...
Мне бы хотелось разорвать себе грудь, чтобы вдохнуть горячим нутром холодную московскую ночь...
Но разве всё это будет?